"дуэль" д'Артаньяна с Атосом, Портосом и Арамисом.
В скобочках даны замечания автора
— Вы делаете мне честь драться со мной, невзирая на рану, которая, несомненно, тяготит вас.
— Очень тяготит, очень тяготит. Однако шпага в моей левой руке не облегчит вашей участи. Я одинаково свободно действую и левой, и правой рукой.
— Вы очень любезны, сударь (Наверное, во времена Людовика XIII было принято сыпать любезностями по поводу и без. Кстати, надо слышать пофигистский флегматичный тон Атоса. Такие вот и убивают направо и налево без угрызения совести).
Д'Артаньян надевает на руку перчатку и поддерживает ею свой тюк (Зачем вообще ему перчатка?)
— Для вашего плеча у меня есть чудодейственный бальзам, который мне дала в дорогу моя матушка (Настолько чудодейственный, что прежде, чем вытащить его на свет, д'Артаньян одевает перчатку). Если вы не побрезгуете им воспользоваться, по прошествии трех дней вы будете исцелены, а когда вы поправитесь, я почту за великую честь скрестить с вами шпагу.
— Клянусь богом, сударь, это слова человека несомненно благородного (Позволим Атосу пребывать в заблуждении по поводу "благородного" молодого человека. Но мы-то помним, что д'Артаньян таким образом пытался отложить дуэль на неопределенный срок). Так говорили и действовали воины времен Карла Великого, примеру которых должен следовать каждый настоящий мужчина.
Д'Артаньян смеется, словно девушка, которой сделали двусмысленный комплимент.
— Однако уже полдень. Где же эти лодыри? (Вот они проявления мужской дружбы!
Знали бы Портос и Арамис, как их обзывает лучший друг, вызвали бы его на дуэль). Да, я забыл предупредить вас: со мной будут два ассистента (1.Странно, что д'Артаньяна не насторожило такое положение вещей. Вместо того, чтобы пригласить секундантов, Атос приглашает ассистентов. Видно, рана действительно его очень тяготит, иначе зачем ему ассистенты? 2. Да и не предупредил мушкетер гасконца. Подумать страшно: если бы Атос не напомнил, что на дуэлях обычно присутствуют секунданты, д'Артаньян бы сам ни за что не догадался).
— Если вы спешите, сударь, если вам угодно покончить со мной немедленно, прошу вас, не стесняйтесь.
— О, и эти слова мне по душе. Сударь, я очень люблю людей вашего склада. Думаю, мне приятно будет впоследствии беседовать с вами, если, конечно, мы... я не убью вас сегодня (Однако бедный граф де ля Фер: "Мы, Атосы, не убьем вас, нет-нет... ой, что это ты, Атос перебиваешь? Это я перебиваю? Это ты перебиваешь...").
Открывается калитка, входит Портос.
— А, вот мой первый ассистент.
— Ваш первый секундант господин Портос? (Вот д'Артаньян помнит, кто такие секунданты).
— Портос, я дерусь с этим молодым господином (Какая лесть в адрес Боярского!).
— И я дерусь именно с ним.
— Только в час дня.
— А вы почему? Портос?
— Дерусь просто, потому что я дерусь.
— Мы поспорили по поводу одежды.
— А-а-а... (Или, как говорил Людовик XIII, "все яяяясно, всеее поняяяятно").
Портос смеется каркающим смехом, который мы еще не раз услышим в фильме. Появляется Арамис.
— А вот и мой второй.
Кажется, что Боярского сейчас хватит удар - так он удивлен.
— Как? Ваш второй секундант господин Арамис?
— Позвольте, но я дерусь с этим господином.
— Только в два часа.
— А-а-а... (Что бы сказал король, мы знаем). А вы почему, Арамис?
— Я дерусь по поводу несогласия в некоторых вопросах богословия.
Портос смеется: на этот раз похоже на наседку, пардон, петушка.
— Да, одно место из Блаженного Августина, по поводу которого мы не сошлись во мнениях. Господа, раз уж мы все здесь собрались, позвольте принести вам извинения.
Хор расстроенных голосов.
— Ну, вы не поняли меня, господа. Я просил извинения на тот случай, если не буду иметь возможность дать удовлетворения всем. Ведь господин Атос имеет право первым убить меня. Это может лишить возможности уплатить свой долг чести вам, господин Портос. Обязательство же, выданное вам, господин Арамис, вообще превращается почти в ничто. Прошу простить меня, господа, но только за это.
Знакомый смех Портоса (он у него полфильма заменяет человеческую речь)
— Начнем же.
Появляются гвардейцы кардинала (и не пятеро, как считал Дюма, а гораздо больше).
— Эй!
— Гвардейцы!
— Эй, мушкетеры. Вы собирались здесь драться. А как же с эдиктами, запрещающими дуэли?
— А ну-ка идите своей дорогой, господа. Это лучшее, что вам следует сделать.
— Проваливайте, проваливайте, господа, подобру-поздорову.
— Вложите-ка шпаги в ножны и следуйте за нами, вы арестованы.
— Их много (оч. верное замечание), а нас только трое.
— Вот именно, трое. И мы опять потерпим поражение. Или...
— Я согласен с Арамисом - или нам придется умереть на месте.
— Господа, господа, нас четверо!
— Но вы ж не мушкетер.
— А вы, молодой человек, отойдите. Мы даже не будем возражать, если вы удалитесь. Или вам мало Менга? (Какой, однако, Рошфор болтун! Всем кардиналистам рассказал про Менг).
— На мне нет плаща мушкетера, но душой я мушкетер! Сердце мое - сердце мушкетера.
— Повторяю, господа, соблаговолите следовать за нами. Или мы вынуждены будем взять вас силой! (Кто уловил смысл, тот поймет )
— Нас будет трое, из которых один раненный, в придачу неопытный юноша, а скажут, скажут, что нас было четверо.
— Атос, но отступать как-то...
— Я предлагаю драку (предложение в стиле Портоса).
— Возьмите меня, господа, вы не пожалеете (без комментариев).
Играет трогательная музыка. Мушкетеры соединяют руки в едином дружеском порыве.
— Мы будем иметь честь атаковать вас.
— А этот мой!
— Прости, господи, невинные прегрешения наши! (Парадокс: прегрешения и вдруг невинные).
Раздаются невразумительные звуки - драка началась.
В итоге:
*пнутых в пятую точку гвардейцев - N штук (особенно отличился д'Артаньян);
*сбитых подушкой гвардейцев - 1 штука;
*попавшихся на подножку гвардейцев - N штук (особенно отличился Арамис);
*повешенных за ворот плаща гвардейцев - 1 штука;
*сбитых лбами гвардейцев - 2 штуки;
*честно побежденных в дуэли на шпагах гвардейцев - 1 штука (отличился д'Артаньян).
The End